БОГДАНОВ ТЕРЕНТИЙ ЯКОВЛЕВИЧ

Выпускник 1932 г. военной Академии им. М.В. Фрунзе, на 22 июня 1941 г. полковник Богданов Т.Я. занимал должность командира 10 танкового полка 5 танковой дивизии 3 механизированного корпуса (Приб.ОВО), одной из первых вступивших в бои с вторгнувшимися на территорию СССР войсками Вермахта. 5-ая танковая дивизия находилась накануне войны в маленьком городке Алитус на берегах Немана. 22 июня… Удар левого крыла группы армий «Центр» (3-я танковая группа генерала Г.Гота была там главной силой) на стыке Западного и Прибалтийского военных округов пришелся не по монолитной советской обороне. На границе кроме пограничников и саперов находилось всего девять вытянутых в одну линию стрелковых подразделений с минимумом артиллерии. Это были, конечно, ничтожные силы, ни в коей мере не способные остановить бронированный клин. В 5 часов утра командающий 11-й советской армией генерал В.И.Морозов отдал боевой Приказ № 01, в котором 128-й дивизии предписывалось занять 3-й и 4-й узлы недостроенного Алитусского укрепрайона на рубеже Меркине, Копцево, Курвишки и воспрепятствовать прорыву немцев на Алитус. Но именно это и произошло. На четыре батальона 128-й дивизии обрушились две танковых и две пехотных дивизии вермахта. Утром 22 июня после комбинированного артиллерийско-бомбового огневого налета по позициям и местам дислокации ее частей по ней был нанесен удар колоссальной силы: в ее расположение врезались бронированные клинья 7-й и 12-й танковых дивизий, поддержанных обеими дивизиями 5-го корпуса 9-й полевой армии. Дивизия была рассечена на части и, несмотря на яростное сопротивление, разгромлена; погибли многие офицеры, командир попал в плен. Один из отрядов (стрелковый полк, артполк, разведбат и др. подразделения) занял круговую оборону в межозерном дефиле северо-западнее Сейрияй. От еще недавно полнокровного соединения осталось отдельные разрозненные группы, которые отходили на восток: к Неману, а затем – к Западной Двине. Таким образом, западнее Немана на направлении удара 3-й танковой группы сражились одна только 128-я стрелковая дивизия, батальоны 126-й и 23-й дивизий, пограничные заставы и строители укреплений. Там полностью отсутствовали какое-либо единое командование, управление и координация действий, и все части, перемешавшись, устремились к мостам через Неман, обгоняемые двигавшимися по свободному шоссе немецкими танковыми колоннами. Несмотря на героизм отдельных подразделений пехоты и самоотверженность имевших оружие кадровых саперных рот и батальонов, пограничный рубеж был прорван почти что с ходу. После разгрома находившихся на границе советских частей 7-я, 12-я и 20-я германские танковые дивизии на предельной скорости рванулись к Неману для захвата переправ. К Алитусу, в районе которого имелось два моста через Неман (один – непосредственно в городе, другой – за его южной окраиной), устремились 7-я и 20-я ТД 39-го моторизованного корпуса. Это была серьезная сила: хотя большинство машин в этих дивизиях были легкими, но имелся и 61 средний танк Pz-IV c 75-мм пушкой. В оперативном подчинении командира 20-й дивизии находился также 643-й дивизион легких истребителей танков (18 чешских 47-мм артустановок на шасси устаревших Pz-I). Еще один мост имелся значительно южнее Алитуса, в Меркине (там, где в Неман впадает его правый приток река Мяркис), и к нему быстро продвигалась 12-я танковая дивизия (командир генерал-майор Харпе) 57-го корпуса противника. Главные силы 12-й дивизии на марше к Неману были засечены самолетом-разведчиком из 13-го скоростного бомбарди-ровочного авиаполка 9-й авиадивизии ВВС соседнего Западного округа, но донести до командования эту информацию экипажу не удалось. Все три моста охранялись гарнизонами 7-й роты 84-го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений и промпредприятий общей численностью 63 человека, по 21 военнослужащему на мост. Навстречу прорвавшейся группировке по приказу командования 11-й армии выступила 5-я танковая дивизия. Вечером 21 июня дивизия была выведена из состава 3-го мехкорпуса и передавана в непосредственное подчинение командующего 11-й армией. После выхода из района сосредоточения ей предстояло развернуться на фронте протяженностью свыше 30 километров (от Друскининкая до Алитуса) и уничтожать контратаками прорвавшегося противника. Таким образом, на нее возлагалось обеспечение стыка Прибалтийского округа с Западным ОВО, ибо 128-я дивизия была разгромлена, а других боеспособных частей в этом районе не было. В 04:20 на Алитус был совершен первый воздушный налет. Особенно сильной бомбежке подверглись парки с остававшейся там неисправной техникой, казармы южного военного городка и аэродром формировавшегося 236-го истребительного полка (командир майор П.А.Антонец). 5-я дивизия урона почти не понесла, за исключением матчасти понтонно-мостового батальона, по халатности комбата не выведенной из парка. Для обороны предмостных позиций у Алитуса дивизия успела выдвинуться на западный берег Немана лишь минимальной частью сил, которые с ходу завязали бой с авангардом 20-й танковой дивизии противника. Подразделения 10-го танкового полка в трех километрах западнее Алитуса первыми встретили и уничтожили передовой отряд немецких мотоциклистов. Зенитный дивизион вел огонь по вражеским самолетам, но вскоре зенитчики прекратили стрельбу по воздушному противнику и переключились на танки, подходившие к Алитусу по двум шоссе (от Симнас и от Сейрияй, в обход занявших круговую оборону остатков 128-й дивизии). К мостам, по которым отходили военнослужащие из разгромленных на границе частей, командир дивизии успел направить кроме зенитного дивизиона только один мотострелковый батальон, усиленный артиллерией 5-го мотострелкового полка. Открыв огонь с дистанции 200-300 метров, в течение первых минут этого неравного боя зенитчики подбили 14 танков. Артиллеристы мотострелкового полка имели мало боеприпасов, поэтому результаты их огня могли бы быть значительно выше. Тем не менее, и они вывели из строя 16 вражеских машин. При обороне северного моста батарея лейтенанта Шишикина подбила 6 танков. После полученного отпора фашисты замедлили продвижение. И тогда на позиции, занятые советскими танкистами на западном берегу Немана, обрушились бомбовые удары и артогонь. За 30-40 минут немцы подавили поставленную на прямую наводку артиллерию и сожгли находившиеся на левом берегу советские танки, после чего вражеская бронетехника прорвалась через южный мост на правый берег Немана. Вскоре были захвачен и северный мост. Их подрыв, назначенный советским командованием на 14 часов, произвести не успели. На правобережье образовалось два плацдарма. В журнале 9-й дивизии НКВД (84-й полк входил в ее состав) по обстановке к 18 часам 22 июня было записано: «Фронт противника проходит Волковишки-Алитус-Кальвария, все пункты заняты. Мосты в р. Алитус не взорваны. В районе Алитус через мосты прошли танковые части противника». Прорвавшиеся подразделения были контратакованы танковыми батальонами дивизии, которые смяли их и ворвались в Алитус. 9-й полк имел задачу задержать противника у северного моста, 10-й – у южного. У мостов, на улицах города, в его скверах и парках разыгрались ожесточенные танковые поединки. Показательно признание, содержащееся в дневнике обер-ефрейтора 21-го танкового полка 20-й танковой дивизии вермахта Дитриха. О бое за Алитус он написал ледующее: «Здесь мы впервые встретились с русскими танками. Они храбры, эти русские танкисты. Из горящей машины они стреляют до последней возможности». 2-й батальон 9-го полка на машинах БТ-7 подошел к мосту, когда он был уже под контролем неприятеля, к тому же фашисты заняли господствующие высоты. Однако его активной обороной продвижение вражеских танков было временно блокировано. Действия 2-го батальона поддерживал огнем с места 1-й батальон полка, имевший 24 трехбашенных танка Т-28. Участник этого боя вспоминал, что три наших экипажа во главе с командиром роты уничтожили на правом берегу не менее пяти вражеских машин (часть их они просто протаранили и опрокинули в кюветы), а потом рванулись через мост на левый берег. «Но только перешли мост, встретили группу немецких танков, из которых один сразу загорелся, а потом и наш загорелся. Дальше я видел только огонь, дым, слышал грохот взрывов и лязг металла». Личный состав 2-го батальона, которым командовал старший лейтенант И.Г.Вержбицкий, проявил в бою героизм и решительность. Младший командир Макогон вывел из строя 6 боевых машин врага. Лейтенант Левитин раздавил своим танком два орудия противника, а когда танк был подбит, а сам он тяжело ранен, выбрался из горящей машины и вышел к своим. Лейтенант Кабаченко на Т-28 прикрыл от немецкой пехоты правый фланг 2-го батальона. Бои в городе и у его южной окраины продолжались весь день и не прекратились даже с подходом немецкой мотопехоты и артиллерии. У южного моста занимало оборону несколько наших танков, но они не сумели сдержать войска вермахта – большое количество немецких танков прорвалось на правобережье Немана. Батальону 10-го танкового полка под командованием зам. командира полка капитана Е.А.Новикова удалось опрокинуть врага, но через мост успели уже переправиться подразделения противотанковой и полевой артиллерии противника. Три наших танковых атаки были отражены с большими потерями, но и у фашистов вышло из строя (пусть даже и временно) до 30 танков. Предполагаю, что у южного моста принимал участие в атаках также и 3-й батальон 9-го полка. Их поддерживала огнем батарея 5-го артполка под командованием лейтенанта Фомина. Заняв позицию в районе с. Конюхи, гаубичники били беглым огнем по южному мосту и вражеским огневым позициям на восточном берегу. Другие батареи полка также принимали участие в бою, а к полуночи 5-й ГАП отошел на рубеж Даугай-Олькенишки. Над нашими боевыми порядками весь нестерпимо длинный день 22 июня висела вражеская авиация. Бомбардировщики противника один за другим выводила из строя советские танки и бронемашины. Думаю, что на долю Люфтваффе пришлось не менее 30-40 % потерянной дивизией техники. На местах боестолкновений осталось до 90 боевых машин, из них 73 машины потерял 9-й танковый полк. С наступлением темноты остатки защитников западной части Алитуса прорвались через захваченный мост на восточный берег Немана, примерно в 23 часа прекратился бой у моста за южной окраиной. Для охраны мостов германским командованием был выставлен танковый полк 7-й танковой дивизии. Но захват города дался фашистам отнюдь не «малой» кровью, что бы там Гот в своих мемуарах не преуменьшал. По воспоминаниям командира танковой роты немецкого 25-го танкового полка Х.Орлова (русского эмигранта из знаменитой династии графов Орловых), когда два десятка немецких танков перешли через мост в Алитусе, один танк был уничтожен выстрелом Т-34, которому удалось скрыться, несмотря на огонь 37-мм орудий остальных немецких танков. Южнее Алитуса за Неманом советская артиллерия вывела из строя еще шесть немецких танков. Затем последовала контратака советских танков, 15 из которых были подбиты. В ходе последующих контратак большого числа советских танков при поддержке пехоты и артиллерии всего было подбито и сожжено более 70 советских танков (по воспоминаниям самого Орлова, явно приписавшего к танкам, подбитым артогнем, и танки, уничтоженные Люфтваффе). По его же словам, танковое сражение в районе Алитуса было самым ожесточенным из всех, в которых до тех пор участвовала 7-я танковая дивизия вермахта. Отличную выучку показал в бою за Алитус 5-й мотострелковый полк. По состоянию на 6 июня 1941 г. в нем имелось 2770 человек личного состава и 8 бронемашин. Его подразделения очистили от десантников захваченный алитусский аэродром, который находился недалеко от северного военного городка. Как записано в журнале боевых действий 13-й армии со слов Ф.Ф.Федорова, 300-400 солдат противника было десантировано «путем посадки самолетов». Немцы вывели из строя уцелевшую после бомбежек матчасть базировавшегося на аэродроме авиаполка, но в бою с мотострелками были уничтожены. Затем командир полка майор В.И.Шадунц расположил два своих батальона (еще один батальон сражался у моста) по периметру летного поля и через некоторое время немецкая мотопехота (численностью от батальона до полка – точнее не установлено) попала в засаду. От кинжального огня с трех сторон немцы понесли большие потери и пришли в замешательство, а рота автоматчиков ударом во фланг отсекла их от машин. Немцев гнали до самого Немана, прижали к нему и полностью истребили. Бросившихся в реку солдат также настигли пули. Разъяренные фашисты несколько раз пытались уничтожить «злой» полк, но все их атаки были отражены. Когда на наши позиции ворвались шесть танков, огонь 1-го батальона отсек и отбросил за дорогу пехоту, а бронетехника была забросана связками гранат. Однако этот частный успех не имел значения для всей дивизии, которая была оттеснена от города, а полк, связанный боем, находился на аэродроме Алитуса до утра 23 июня. После того, как под давлением танков его подразделения оставили свои позиции, им удалось оторваться от преследования, отступив на юго-восток и скрывшись в лесах. Но соединиться с основными силами дивизии мотострелкам не удалось – отсутствие связи и незнание обстановки сыграли свою роковую роль. Однако удалось установить, что полк не погиб. Он потерял значительную часть личного состава и все тяжелое вооружение, но сохранил костяк. Во главе со своим решительным и смелым командиром он пробился в Белоруссию. Маршрут его отступления на восток пролег севернее Минска в примерном направлении на Борисов и Лепель. Неудачный для советских войск результат боев на Немане был предопределен относительно быстрым захватом немцами мостов в районе Алитуса. Они были своевременно подготовлены к взрыву саперами 4-го понтонно-мостового полка РГК, но вечером 21 июня ими же разминированы по распоряжению представителя штаба округа. Поэтому, когда командир 5-й ТД приказал взорвать мосты, сделать это не удалось. Бригадный комиссар Ушаков писал о саперном младшем лейтенанте, который доложил им, что взрыв должен быть произведен только после прохода всех отходящих частей стрелковых дивизий. Еще один приказ о взрыве мостов через Неман командир 4-го полка майор Н.П.Беликов получил из штаба 11-й армии уже в 14 часов дня. Но к этому моменту за обладание ими уже шла отчаянная схватка. Мосты остались невредимыми, а подрывники были даже захвачены немцами в плен. В ночь на 23 июня в тылу дивизии был выброшен тактический парашютный десант численностью до 500 человек. Десантники захватили аэродром в Оранах, при этом им без боя досталось 7 бронемашин и 4 орудия, принадлежавших 184-й дивизии 29-го корпуса. Задача по их ликвидации была возложена на 10-й танковый полк, который ускоренным маршем направился на юго-восток, оставив у Алитуса только два танка: заместителя командира полка Новикова и капитана Смирнова. К 7 часам утра 23 июня десант в Оранах был частично уничтожен, частично рассеян, но вследствие этого почти половина танков соединения оказались в стороне от развернувшегося в то утро сражения. 23 июня, командование Северо-Западным фронтом, не имея никакой конкретной информации о положении в районе Алитуса, приказало: «5-й танковой дивизии и управлению 3-го механизированного корпуса немедленно поступить в подчинение командующего 11-й армией, повернуть удар на Бобты, очистить район Кейданы, Ионава от немецких частей и банд и быть готовыми по указанию командующего 11-й армией короткими ударами очищать правый берег р. Неман в районе Каунас от частей противника». Я не могу с уверенностью сказать, получил ли комдив 5-й Ф.Ф.Федоров этот приказ. Однако чудом до наших дней дошло написанное на клочке бумаги одно из его распоряжений, хранящееся сейчас в семейном архиве его внука И.И.Федорова: «Полковнику т. Веркову Направить б-н Т-34 Ударом на Конюхи во взаимодействии с 10 ТП уничтожить танки пр-ка и отбросить их за р. Неман 23. 6. 41 Федоров». Полковник И.П.Верков распоряжение получил, ибо, кроме росписи, на обратной стороне того же листка есть и его короткое донесение командиру дивизии, датированное 25-м июня. Основные силы 5-й танковой дивизии ранним утром 23 июня оказались взятыми «в клещи» наступающими немецкими клиньями. С юга это соединение обошла 7-я танковая дивизия (командир генерал-майор барон Ханс Фрайхерр фон Функ), с фронта действовала 20-я танковая дивизия (командир генерал-лейтенант Штумпф). 23 июня продолжилось одно из первых танковых сражений Великой Отечественной войны. В крайне невыгодных условиях боя советская дивизия снова понесла серьезный урон, были потеряны все танки Т-28 9-го полка. В 7-8 часов утра в сражении наступил перелом: 5-я танковая дивизия под давлением превосходящих сил противника, с почти истраченными боеприпасами и топливом начала отступать в направлении Вильнюса. Немцы выиграли сражение, но о своих истинных потерях почему-то умолчали. Штаб 3-й танковой группы 22 июня в телеграмме информировал штаб группы армий «Центр»: «Вечером 22 июня 7-я танковая дивизия имела крупнейшую танковую битву за период этой войны восточнее Олита против 5-й танковой дивизии. Уничтожено 70 танков и 20 самолетов (на аэродромах) противника. Мы потеряли 11 танков, из них 4 тяжелых». 23 июня штаб ГА никаких данных о потерях 3-й ТГр не получил. В приложении к приказу № 3 от 23 июня по танковой группе (информационный бюллетень) указывалось: «5-ю танковую дивизию следует рассматривать как сильно потрепанную». Но почему Гот в мемуарах и его штаб – в донесениях – смолчали о потерях за 23 июня, вот в чем вопрос? Если они одержали верх, то чего им скрывать? Единственное, что можно предположить: то, что победа была «пирровой». Полсотни имевшихся в советской дивизии Т-34 никак не могли не «испортить праздник» привыкшим к легким победам танкистам вермахта, но Гот их у Алитуса словно не увидел. Сведения П.А.Ротмистрова о подбитых и сожженных только 22 июня 170 танках и бронетранспортерах противника историки дружно посчитали десятикратным преувеличением. А почему обязательно десяти–, а не двух– или трехкратным? В чем, собственно говоря, дело? Нам мало выпало унижений за тот страшный июнь? Не лучше ли проанализировать, как вдруг в результате тяжелого танкового сражения наша дивизия потерпела поражение, а вражеские дивизии – почти никакого урона не понесли? Указанные Готом потери (11 танков) безусловно следует считать безвозвратными. А что вообще означает термин «безвозвратные потери»? Это означает, что отремонтировать подбитый или сгоревший танк в полевых условиях не представляется возможным (либо ремонт вообще нецелесообразен) и он должен быть отправлен в тыл для утилизации. И после этого я должен поверить, что если из 3-й ТГр было отправлено на переплавку 11 танков, подбитых 22-го в районе Алитуса, то кроме них не было ни одного: а) горевшего, но потушенного; б) с перебитыми гусеницами или поврежденными катками; в) с пробоинами в броне; г) с сорванной башней; д) поврежденного при таране – которые были выведены из строя в бою, но их за два-три дня отремонтировали? Немцам противостояли кроме легких машин и гораздо более сильные танки Т-28 и Т-34. К чему я это все говорю? Чтобы подвести читателя к мысли: нас разыграли, нас «сделали, как сельских». ИХ потери в бою за Алитус НЕ МОГЛИ ограничиваться только 11 машинами. Чтобы иметь более-менее объективную информацию по урону, который нанесла 5-я дивизия фашистам, надо знать хотя бы две группы цифр по бронетехнике: принято на СПАМах (сборных пунктах аварийных машин) – число, из них отправлено на переплавку – число. И не только в первой фазе боя, а до того момента, пока было боевое соприкосновение. Как, например, указаны потери 2-го Белорусского фронта в ходе операции «Багратион»: принято на СПАМах – 1416 танков и САУ, из них отправлено на переплавку – 956. Все четко и понятно и не надо ничего додумывать. И что касается потерь 5-й танковой дивизии, то с ними ситуация тоже абсолютно ясная. Данных нет, да и не может их быть, но бесспорен факт: отступление 5-й от Алитуса оставило поле сражения за гитлеровцами, что автоматически перевело даже незначительно поврежденные советские танки, которое возможно было исправить, в список безвозвратных потерь. По действиям 5-й танковой дивизии в середине дня 23 июня сохранились крайне скудные сведения. В 5 ч. утра 22 июня 1941 года командир 10 танкового полка 5-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса полковник Т.Я. Богданов поставил задачу на проведение разведки взводу из шести бронемашин БА-10 старшего лейтенанта Суровцева. Машины вышли из расположения части в 6 ч. 25 мин. При подходе к местечку Л. командир взвода организовал в лесу, по обе стороны от шоссе, засаду. Машины замаскировали так, что с расстояния 200 м их было трудно заметить. В 10 ч. показалось до взвода немецких мотоциклистов, которые были уничтожены огнём БА-10 с дистанции 200–300 м. Через 40 минут на дороге показался лёгкий танк, двигавшийся с большой скоростью. Командир одной из бронемашин первым же выстрелом из орудия поджёг его. Спустя 7 минут к засаде приблизились ещё два танка, которые также были уничтожены огнём БА-10. Десятью минутами позже к месту, где стояли подбитые танки и мотоциклы, подошла колонна из 15 танков и мотоциклистов. Своим внезапным огнём БА-10 вывели из строя ещё три танка и большое количество мотоциклов, чем вынудили остальные немецкие машины повернуть обратно. С подходом к местечку Л. главных сил 7-й танковой дивизии 39-го немецкого танкового корпуса взвод старшего лейтенанта Суровцева отошёл к своим. Таким образом, в результате грамотно организованной засады шесть бронемашин БА-10 без потерь со своей стороны подбили и уничтожили шесть немецких танков и большое количество мотоциклов. После ухода от Немана части 5 ТД медленно откатывались на восток, стараясь затормозить продвижение фашистов. Как и 22 июня, бои носили очаговый характер. Два танка 10-го полка под командой капитанов Новикова и Смирнова, находившиеся вблизи южного Алитусского моста, оказались в окружении неприятеля. Но храбрые экипажи огнем и маневром пробили себе выход из кольца и после некоторых поисков нашли свой полк, который к тому времени сосредоточился в районе Ганушишки. Матчасть была укрыта в лесу, но спустя некоторое время 10-й полк был атакован во фланг вражескими бронетанковыми частями и в ходе боя снова понес большие потери. С этого момента теряются следы его командира Терентия Яковлевича Богданова. Осталась вдова - Богданова А.В.