Новиков Иван Владимирович

Наша семья разыскивает прадеда, деда, отца Новикова Ивана Владимировича 1908г. рождения. Был призван 30.05.1941г. Тундинским с/с Ижморского р-на, (архив Ижморского РВК, д. 1412, л.90, № в эл. архиве 39263). Эту информацию мы получили из книги памяти Кузбасса.
Он погиб впервые месяцы войны, воевал на Смоленщине. Со слов бабушки(его дочери) и деда(его сына) в 1941г. пришла похоронка, в ней была написана дата гибели сентябрь 1941г. и место захоронения в Смоленской области. Дом сгорел, и похоронка была утеряна.
Со слов одного из сослуживцев, прадед и 5 красноармейцев прикрывали отход наших войск. Прадед был смертельно ранен в живот. Все это происходило на речке или около деревни Чернушки (или Чернея) в Смоленской области. Ориентировочно прадед служил 166 стрелковой дивизии 359 артиллерийском полку. В 1941г. около 95% личного состава 166 стрелковой дивизии погибло, сорвав наступление фашистов на Москву. Из-за напряженной обстановки и неразберихи, многие документы не доходили до архивов, военкоматов, похоронки шли напрямую в семью. И данные о тех, кто погиб, и был призван еще до начала войны, терялись, не учитывались (таких случаев тысячи).
Если кому-то известно про те страшные события, про людей кто воевал в тех краях, может кто-то слышал рассказы своих дедов или бабушек про эти события, прошу, Вас, сообщите нам. Мы предполагаем, что он погиб в Смоленской области Холм-Жирковском районе на речке или около деревни Чернушки (или Чернея).
Если не трудно, люди кто проживает на Смоленщине, посмотрите данные в местных музеях, может быть где-нибудь, есть фамилия моего прадеда на обелисках захоронениях или у поисковиков.

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси! —
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.

«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» — говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.