Награды: медаль "За боевые заслуги" ( пр.444 иптап №04 от 30.09.1943 г.); медаль "За отвагу" ( пр.444 иптап №04/н от 22.01.1944 г.).
Из фронтового дневника капитана Самсонова : “... Ещё через 20 минут на горизонте всё там же слева, откуда шла наша пехота, появилось 4 тяжёлых танка. Наша разведка передала по телефону, что их было 32, но их нам не было видно. Танки, перевалив через лощину, показались своими башнями на близком горизонте и открыли осколочными снарядами с прямой наводки огонь по нашей Кандауровке. Несколько таких снарядов разорвались во дворе нашего штаба. Это посеяло ещё большую нервозность...Ко двору штаба откуда-то привезли лошадьми одну 105-миллиметровую пушку и стали устанавливать её против штаба через дорогу. Пушка ещё не сделала ни одного выстрела, как на Кандауровку налетело до 20 немецких самолётов. Зайдя с северного конца улицы, самолеты с небольшой высоты стали густо посыпать некрупными минами. Уже к моменту их захода я отошел к дверям погреба и сел, наблюдая за направлением пике самолётов. Рядом со мной сел телефонист Бурилов. Наблюдая за самолетами и слушая частые взрывы мин, я вдруг увидел, как один из них повернул резко в нашу сторону и ссыпал до десятка мин. Камнем я упал в люк погреба, и сразу же на меня свалился Бурилов. В нескольких местах на ноге и руке через его куртку быстро просочилась кровь, и он негромко стонал. После дробных разрывов многих мин, над нашими головами в люк начал спускаться руками и головой вперед сержант Богородский. Он был испуган близкими разрывами и глухо выдавливал из себя слова: «Принимайте меня, помогайте!» Мы подхватили его и спустили. Он, оказывается, вовсе не был ранен, но немного оглушен, забросан землей. Как только умолкли последние разрывы, мы помогли Бурилову подняться наверх и вышли сами. Он был ранен не тяжело и мог сам идти в санчасть на перевязку. Кроме него легко ранило, здесь же у погреба, шоферов Панова и Шубина. Все они после перевязки остались в строю за своими машинами. “